Главная › Новости

Право в сети: теория и практика. DMCA+. Российский вариант

Опубликовано: 16.01.2019

Право в Интернете. Конституция интернет-пользователя ЛЕКЦИЯ

П оследние месяцы на российском законодательном поле начались капитальные реформы в сфере интеллектуальной собственности. Серьёзные разногласия вызвал  вступивший в силу 1 августа 2013 г. Федеральный закон № 187-ФЗ «О внесении  изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях» , известный как «антипиратский», в список охраняемых объектов которого книги не были включены. 

Не менее бурные обсуждения вызывает подготовленный Минкультуры России законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях прекращения нарушений авторских и смежных прав в информационно-телекоммуникационной сети Интернет» , распространяемый на все объекты авторских и смежных прав. Не ясна судьба принятия и окончательных формулировок и норм части IV ГК РФ в отношении литературных произведений.

В условиях отсутствия чётких законодательных норм по борьбе с пиратством всё большее значение приобретают практические инструменты учёта легального контента, в частности реестры объектов интеллектуальной собственности, технические способы защиты контента, общественные и деловые инициативы по противодействию контрафактному распространению электронного контента.

Этим и другим вопросам была посвящена конференция, инициированная журналом «Университетская КНИГА» при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

DMCA +. РОССИЙСКИЙ ВАРИАНТ

Наталья РОМАШОВА, директор нормативно-правового департамента Министерства культуры РФ

Минкультуры планомерно ведёт работу по защите интересов обладателей авторских и смежных прав. Наиболее значимая последняя инициатива нашего ведомства направлена на введение досудебного порядка прекращения нарушения прав на объекты авторского права в Сети, в отличие от вступившего в силу в августе 187-ФЗ, который вводит судебный порядок принятия предварительных обеспечительных мер в отношении кинофильмов. Кроме того, этим законом были внесены поправки в ГК РФ и введена статья 1253.1, которая говорит о том, что информационный посредник, предоставляющий доступ к информации на своём сайте, может быть освобождён от  ответственности за нарушение прав интеллектуальной собственности, в случае если он принял необходимые меры по удалению такого контента по заявлению правообладателя.

Работа над нашим законопроектом ведётся с начала 2013 г., основная его цель – оперативное прекращение нарушения авторских прав на объекты, которые размещаются пользователями без разрешения правообладателя. На практике сами интернет-сервисы зачастую не знают, какой контент размещается у них на площадках. В связи с этим инициатива о прекращении нарушения прав должна исходить от  правообладателя, который заинтересован в том, чтобы его права не нарушались, дополнительное участие государственных служб в нашем законопроекте не  предусматривается.

Всё будет происходить следующим образом. Правообладатель выявляет нарушение и направляет заявление об этом владельцу ресурса или хостинг-провайдеру – письменно или в форме электронного сообщения. В течение суток хостинг-провайдер уведомляет владельца сайта, и последний также в течение суток должен принять необходимые меры по приостановлению доступа к спорному контенту. Если владелец сайта не принимает таких мер, то хостер сам должен их принять в течение 12 часов.

При разработке мы исходили из следующих принципов.

1. Распространение информации посредством сети Интернет должно осуществляться с соблюдением законодательства об интеллектуальной собственности, а именно: размещение, скачивание и другое использование объектов авторского права и смежных прав в Сети возможно только с разрешения правообладателя.

2. Принцип ограниченной ответственности интернет-посредника. Он не должен и не будет нести ответственность ни перед правообладателем за нарушение авторских прав, ни перед пользователем за причинённый ущерб, в случае если он будет выполнять все требования закона.

3. Интернет-посредник не должен проверять, является ли заявитель добросовестным правообладателем. Здесь следует исходить из презумпции авторства: авторство признаётся юридически достоверным, пока не доказано обратное.

Законопроектом предусмотрен перечень конкретной информации, которую владельцу сайта должен предоставить заявитель – правообладатель. В заявлении должны содержаться сведения, достаточные для идентификации правообладателя, объекта авторского права, адрес в Сети страницы сайта или самого сайта, где размещён контент, и контактные данные правообладателя.

4. Необходимо предусмотреть возможность направить заявителю контруведомление, т.е. пользователь, который правомерно разместил на сайте контент, вправе в течение 10 рабочих дней направить владельцу сайта для передачи заявителю свои возражения и, если в течение 14 дней не поступит обращение в суд в защиту нарушенных прав, владелец интернет-ресурса восстанавливает доступ к контенту.

При подготовке законопроекта учитывался опыт аналогичного законотворчества зарубежных стран, за основу был взят американский закон DMCA, который применяется с 1998 г. Однако в законе есть и российская специфика: более чётко прописана процедура исполнения, указаны сроки, в которые необходимо принимать  меры по блокировке сомнительного контента. За нарушение требований закона устанавливается административная ответственность.

При разработке законопроекта учитывались мнения всех участников процесса, на последнем заседании была сделана большая уступка: по просьбе интернет-сообщества из текста проекта была изъята норма, согласно которой, если не принимаются достаточные меры владельцем сайта или хостером, закон предусматривал обращение к операторам связи, которые блокировали бы доступ ко всему интернет-ресурсу. Такая блокировка теперь возможна только по решению суда.

Законопроект Минкультуры абсолютно самостоятельный, он не расширяет 187-ФЗ, а предусматривает ещё одну возможность для правообладателя в досудебном порядке разрешить спорные моменты, прекратить нарушение прав. Таким образом, правообладатель может выбирать, в каком порядке ему действовать: предусмотренном 187-ФЗ или законом Минкультуры России.

Законопроект находится в открытом доступе на сайте Министерства культуры. В декабре 2013 г. планируется рассмотрение законопроекта на заседании Правительства РФ, после чего текст будет внесён в Государственную Думу РФ.

Владимир ГРИГОРЬЕВ, заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям

С моей точки зрения, формально Минкультуры право, оно может разрабатывать любой законопроект, но неформально – неправо, потому что, для того чтобы закон был качественным, нужно интегрировать его обсуждение и проработку в более широкие слои участников рынка. Мне представляется, что, поскольку издательское сообщество не участвовало в его разработке, вряд ли он может быть действенным. Следует отметить, что мы вместе с РКС сейчас тоже проводим свои разработки поправок,  изменений и дополнений в «антипиратский» закон.

По сути, сейчас Гражданский кодекс РФ выводит все правонарушения в Интернете как уголовно наказуемые, но принятый 187-ФЗ делает определённый прорыв, поскольку ранее система правоприменения была сложной и долгой. В отношении кинематографа закон удалось принять достаточно быстро по причине того, что кино уже было прописано в действующем законодательстве. Что же касается литературы, книжного пиратства, то здесь всё сложнее: нигде не определяется, что такое литературное произведение. Единственное, за что можно «зацепиться», – это ГОСТ, который говорит о том, что такое книга и что такое брошюра. Можно, конечно, написать, что литературное произведение – это книга. Но тогда «Песнь о Буревестнике», которая состоит всего из трёх страниц, не литературное произведение? «Евгений Онегин» даже в формат книги не попадает.

Пока в большей степени цивилисты склоняются к позиции создания реестра литературных произведений. Однако пока непонятно, каким путём мы пойдём и какой будет реакция Госдумы РФ, потому что сейчас все пока оценивают результаты правоприменения 187-ФЗ.

Но следует отметить, что если в России выпускается в год около 100 кинофильмов, а в прокат попадает около 200 вместе с экспортными, то названий книг издаётся около 110–120 тыс. Коммерчески успешных из них – тысячи. Поэтому транслировать правоприменительную практику, которая нарабатывается в кинематографе, на нашу отрасль достаточно сложно. Думаю, к концу сентября мы сможем предъявить общественности наши наработки.

Виталий КАЛЯТИН, главный юрист по интеллектуальной собственности ОАО «РОСНАНО»

187-ФЗ в своей основе имеет норму из проекта изменений в ГК РФ, правда в более старой редакции, примерно годовой давности. Творчески переработанные, дополненные процессуальными нормами, эти положения были включены в новый закон. Принятие 187-ФЗ означает, что из проекта изменений в ГК РФ соответствующая статья исключена, и он уже не будет затрагивать вопросы ответственности интернет-провайдеров.

Первое, что нужно сказать о 187-ФЗ, – это попытка комплексно подойти к вопросу, чего нет в других проектах, и в том числе в проекте Минкультуры. Мы не можем решить этот сложный вопрос без изменения процессуального законодательства, Федерального закона «О персональных данных» и т.д. Но технически закон реализован крайне неудачно. Причём если интернет-общественность рассматривает 187-ФЗ как угрозу своим интересам, то на самом деле интересы правообладателей также ущемляются. На данный момент «мины», которые заложены в законе, пока не проявили себя, не раскрыты противодействующими сторонами.

Практически в каждой строчке 187-ФЗ заложены такие моменты, которые могут быть обращены против правообладателя. Например, там появляется новый вид провайдера – «лицо, предоставляющее возможность доступа к произведению в Сети». Если для двух других провайдеров – того, который передаёт произведение в Сети, и того, который обеспечивает хостинг, есть подробные определения условий, при которых они не несут  ответственности, то третий вид провайдера только назван в 187-ФЗ и не описано, какие у него условия ответственности. Это означает, что привлечь его к ответственности становится гораздо сложнее – только при наличии вины.

Другой момент. Статья 144 Гражданского процессуального кодекса РФ– об обеспечительных мерах – говорит, что предварительные обеспечительные меры предусмотрены настоящей статьёй. А в этой статье не содержится ни одной такой меры. Соответственно нельзя применять меры, указанные в других статьях ГПК.

Третья «мина». Изменения были внесены в Арбитражный процессуальный кодекс РФ, в ГПК РФ, и авторы закона решили, что этого достаточно. Но они забыли, что у нас есть Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации», который выше по уровню, чем ГПК РФ и АПК РФ, а его не изменили. Соответственно распределение компетенций становится некорректным, и любая противодействующая сторона может теперь при желании в Конституционном Суде оспорить эту норму закона, потому что конституционный закон имеет приоритет.

Наконец, норма, которая устанавливает сроки, в течение которых провайдер должен действовать, уведомлять лицо, владеющее ресурсом и т.д. Если суммировать эти сроки, получится шесть дней. Но вдумаемся: это сроки не для предварительного обсуждения, предъявления претензий, а для исполнения судебного решения. Здесь не должно быть никаких сроков: судебное решение исполняется немедленно. Эта норма ввела лишние шесть дней ответчику для того, чтобы распространять произведение совершенно законным образом.

Получается, что 187-ФЗ создал массу проблем для провайдеров, пользователей и т.д., а также заложил «мины» для правообладателей, затруднив им предъявление претензий к ответчику. То, что эти «мины» пока не сработали, не означает, что они не застопорят процесс в дальнейшем. Поэтому притом, что надо положительно оценить, что такой шаг вообще был сделан, надо сказать, что это один из самых некачественных законопроектов, которые я встречал за последние 20 лет. Здесь надо что-то менять, и, когда мы говорим о проекте Минкультуры, его нельзя рассматривать в отрыве от 187-ФЗ. Это должна быть единая комплексная процедура, включающая в себя как досудебную стадию, так и переход в судебную. Они должны быть взаимосвязаны. И то, что закон Минкультуры России не будет нормально работать без обеспечительных мер, тоже совершенно очевидно. Если мы оценим DMCA или европейское законодательство, то возможность применения меры прекращения доступа к произведению работает только в том случае, когда на лицо, приславшее жалобу, возлагается ответственность  за достоверность предъявленной информации. Если информация ложная, оно будет нести ответственность и возмещать убытки. До тех пор пока мы эту процедуру не урегулируем, закон не будет работать. Фрагментарно проблему мы не решим.

Иван БЛИЗНЕЦ, ректор Российской академии интеллектуальной собственности

Ситуация с регулированием авторского права в Интернете непростая, и каждая страна пытается решать её на национальном уровне. Подходы абсолютно разные, при этом американский закон впервые установил ответственность пользователей, во французском законе главное ответственное лицо – это также пользователь с  возможностью отключения его от сети Интернет через суд. Но практика показывает, что такие нормы не работают, и во Франции уже идёт разговор о том, чтобы отменить эти положения. Российское законодательство и практика изначально ориентировались на то, чтобы на определённом этапе пользователь не нёс ответственность, ответственность должен нести тот, кто размещает незаконный контент в Сети.

Сейчас ведётся немало дискуссий о необходимости принятия специальных антипиратских законов, но я не вижу в этом необходимости. Зачем вообще нужно регулирование литературных произведений в Интернете? Есть Бернская конвенция, которая определяет защиту произведений литературы, науки и искусства. Специальная детализация не нужна, тем более в законе. И ГК РФ в принципе сегодня позволяет принимать решения. Другое дело, что нужно внести некие базовые понятия, связанные с Интернетом, и распространить те положения, которые существуют в мире в части регулирования этих вопросов в обычном порядке, на Интернет.

В этом плане интересна позиция большинства развивающихся стран, которые категорически против какого-либо регулирования Интернета. Мировое сообщество идёт по другому пути: принят ряд новых договоров, которые позволяют частично решать эту проблему, в том числе в части использования аудиовизуальных произведений. В этом году в Марокко заключен договор об использовании людьми с ограниченными возможностями произведений литературы, науки и искусства. Другой вид ограничений и исключений вводится для библиотек и архивов. Следующий шаг – использование произведений, связанных с научными, учебными заведениями. Это мировая тенденция.

Сначала нужно создать необходимую базу охраны, а уже потом говорить о защите. Защита и охрана – разные понятия, предполагающие разный порядок регулирования. Когда на основе существующих международных и национальных законодательств будет создана база, с точки зрения правоприменения и практики можно будет решать проблемы защиты. Моя позиция в том, что специально принимать документы, которые направлены на узкое решение вопроса, не нужно. У нас есть нормы ГК РФ, ГПК РФ, АПК РФ. Они на сегодняшний день могут быть эффективно использованы, нужна лишь инициатива самих правообладателей.

Есть решение Правительства РФ о том, чтобы общественность подключилась к созданию единого органа интеллектуальной собственности. Сегодня за сферу интеллектуальной собственности отвечают порядка шести-семи организаций, здесь царит полная неразбериха. Минобрнауки определяет политику, Минэкономразвития

занимается нормотворчеством, Министерство юстиции – защитой, но с 1995 г. оно не сделало ни одного движения в пользу защиты интересов правообладателей. На Минкомсвязи возложили функцию, связанную с регулированием Интернета. Плюс ко всему Федеральная служба интеллектуальной собственности, Роспечать, Минкультуры… Если мы хотим в нашей стране достичь того, чтобы интеллектуальная собственность заняла достойное место в экономике, мы должны поддержать создание единого органа.

Что касается темы, которая обсуждается не первый год, – реестров интеллектуальной собственности, – то здесь тоже масса предложений от разных авторов. Но не нужно ничего придумывать. Есть прекрасный опыт США, где в законодательство внесли одну норму: если вы хотите защищать в судебном порядке своё произведение, то зарегистрируйте его в Библиотеке Конгресса. Это государственная политика. Если мы этого не сделаем, грош цена всем нашим реестрам.

Екатерина ЧУКОВСКАЯ, заместитель директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ

К сожалению, все инициативы, которые сегодня вносятся, обсуждаются и даже принимаются, носят явно карательный характер. Нужна альтернатива. Я считаю, что интерес государства не только в установлении репрессий. Оно должно быть заинтересовано в поощрении творчества и распространении знаний, и следует не только запрещать, но и разрешать – для каких-то определённых групп людей, социальных институтов: библиотек и архивов – свободное использование результатов интеллектуальной деятельности (РИД) в Интернете. В проекте ГК РФ есть один смелый «шаг назад» – разрешить использование произведения для создания нового произведения.

Несколько слов о том, почему сначала 187-ФЗ были охвачены аудиовизуальные произведения. Во-первых, у кино довольно мощное лобби. Книжная и фонографическая отрасли, к сожалению, не смогли предъявить таких же активных и страстных сторонников этой идеи, хотя в основном инициаторами 187-ФЗ были не правообладатели, не пользователи и не авторы, а юристы. Этот закон выгоден прежде всего юристам, адвокатам – у них появляется возможность быть каждый день чем-то занятыми, а не искать работу на рынке. Штрафы, запреты – что от этого правообладателю? Штрафы взимаются в бюджет. У нас нет возможности компенсировать правообладателю убытки.

Ещё одна причина: кино мы воспринимаем как профессиональный вид искусства, «сами себе режиссёры» «пасутся» на YouTube, а авторское право охраняет произведения независимо от достоинства, не ставит квалификационные критерии для авторов. А автором литературного произведения является каждый из нас, кто сейчас что-то написал. Это уже литературное произведение, и нет никаких критериев – интересности, полезности, красоты, назначения, объёма и т.д. Немало авторов, которые пишут только за деньги и выступают за идею охраны произведений в Интернете. Но есть много людей, которые пишут, только чтобы быть услышанными или  эпатировать какую-то часть населения, но под авторское право подпадают все эти произведения, и это может оказаться большой проблемой.

По поводу инициатив судебного и досудебного разбирательств. Есть различные исследования о том, что авторское право вступает в противоречие с другими фундаментальными правами. С одной стороны, есть свобода творчества, а с другой – свобода получения информации, доступ к культурным ценностям, право на образование и т.д. Ещё одно право, которое мы попираем, устанавливая определённый приоритет в защите авторского права, это право на справедливое судебное разбирательство. Это тоже фундаментальное право во Всеобщей декларации прав человека и гражданина. Когда государство действует так, что мой источник информации может быть перекрыт, то никто не застрахован от злоупотреблений, никто не возместит мне потерь, если в итоге выяснится, что источник невиновен.

Что касается реестра, то в своё время велась серьёзная работа тремя министерствами. Минкультуры занималось правовыми вопросами, Минэкономразвития – вопросами возможной монетизации контента, а Минкомсвязи – технической стороной вопроса. Технологически это продвинулось наилучшим образом, уже есть работоспособные модели, но, к сожалению, нет единого подхода: у РКС есть свои предложения, у киносообщества – свои и т.д. Хорошо бы, чтобы они были скоординированы, потому что можно в реестре увидеть только базу данных, можно – инструмент заключения договоров. Ради этого можно было бы добиться изменений в ГК РФ, которые позволяли бы это делать в упрощённой форме. Но здесь должна быть политическая воля.

Наталья РОМАШОВА

Сейчас вопросом создания реестра во всех отношениях занимается Минкомсвязи России, Минкультуры со своей стороны поддерживает идею создания реестра, но мы считаем, что это должно быть дополнительной мерой по защите авторских и смежных прав, а основной целью данного реестра может быть только упрощение механизма идентификации правообладателя. Мы категорически против того, чтобы реестр стал торговой площадкой прав.

Леонид АГРОНОВ, Национальная федерация музыкальной индустрии

Мы с самого начала обсуждения «антипиратского» закона работаем с РКС над предложениями и поправками. У книг и музыки одинаковые проблемы: у нас воруют  очень много и очень нагло, сваливая вину на пользователей, открытость информации и т.п. И тут появляется закон, который многие сразу же стали критиковать: плохой,  непродуманный, неэффективный, некачественный. Может быть. Но он работает. «ВКонтакте» снимает репертуар производителя «Амедиа» и оставляет там ссылку на  легальный портал. Крупнейший пират России начал задумываться о том, как соблюдать права кинопроизводителей. Онлайн-кинотеатры начинают предпринимать попытки легализации. Они хотят продолжать использовать контент, это приносит им огромные деньги. Но именно закон поставил их в такие условия, когда они вынуждены задуматься о легализации для продолжения бизнеса. Это то, чего добивались все, но получила только киноиндустрия. Сегодня единственная возможность для того, чтобы развивать эту ситуацию дальше, это включить в 187-ФЗ и литературу, и музыку, и софт. Возможно, он несколько поменяется, но главной цели он уже достиг. Дайте нам такой же инструмент, как и кино, и мы сами справимся с пиратами, сами сделаем так, что идеологические пираты уйдут с рынка, а неидеологические легализуются и получат лицензии правообладателей. Перспективы достаточно хорошие, нужно только проявлять активность как с точки зрения представителей индустрии, так и с точки зрения самих авторов. Авторы практически не говорят о том, что воруют, издательства почему-то молчат. Это относится не только к книжной отрасли, этим страдают и музыканты, а появляющиеся голоса тонут в криках и освистываются. Государство нейтрально, оно предлагает как-то разрешить этот конфликт, и если слышно только интернет-индустрию, то, очевидно, он будет разрешаться только в её пользу.

Опубликовано в номере октябрь 2013